Наши  чувства  надёжно  были  схоронены,  но  они  помнят  имена  своих  убийц.

И  воскресая  в  вечерних  сумерках,  не-звано  приходят, в  масках  из  сотен  лиц.

Смех  или  плачь,  на  себя  одевая,  снова  волнуют  мёртвый  зрительный  зал.

Их  души  загублены,   свет  не  сияет,  лишь  свечи  в  пустых  отраженьях  зеркал.

Без  права  надежды,  в  миру  неприкаянно,  выпив  чашу  грехов  до  самого  дна.

Призраки  боли,  мольбы  и  отчаянья, — вновь бродят  в  ночи,  забываясь  без  сна.